Как нефтяник спас целый город от дефицита воды

В канун Дня работников нефтяной и газовой промышленности мы побеседовали с Аскатом Миниахметовичем о его любимом деле, которому он посвятил жизнь.

ПАПА ОКАЗАЛСЯ ПРАВ

– Расскажите, с чего всё начиналось.

– Я родился в деревне Кургашле Гафурийского района 3 января 1948 года. Там мне отрезали пуповину и упали первые капли моей крови. С тех пор, куда бы ни заносила судьба, эта кровь зовёт меня в родную деревню. Отец Миниахмет Мирсаитович после семилетней школы отправился на фронт, оттуда вернулся инвалидом. Женился на девушке Хадие Кильмухаметовне, я стал у них первенцем. Затем появились ещё три брата и три сестрёнки. В детстве мама говорила, что я буду губернатором. А отец отвечал: «Нет, Аскат будет учёным». И оказался прав.

– Как он смог это понять?

– Я был человек любознательный. Отец, видя моё стремление к учёбе, отдал меня в третьем классе в школу посёлка Красноусольского. До неё надо было идти ежедневно 13 километров, зато преподавали на русском языке. Три месяца я тихо сидел за партой, ничего не понимая – в родной деревне все разговаривали по-башкирски. Школьный библиотекарь заставляла меня читать книги на русском, а потом их пересказывать. К тому же знакомая отца, на квартире у которой я жил, знала оба языка и помогала мне. Так я и выучил русский.

С четвёртого по восьмой классы я провёл в школе-интернате деревни Ташлы. Занимался спортом, мы ходили по 17 км пешком до Кургашлы – домой-то очень хотелось. Летом иногда преодолевали это расстояние на велосипедах, зимой бегали на лыжах. В юности приходилось много работать по хозяйству: заготовка сена и дров на зиму, полив огорода. Папа же был инвалидом войны, и основные заботы лежали на мне, как старшем сыне. Помню, сено возили на таратайке – лошади у нас не было, в двухколёсную повозку впрягались я и братья, и мы тащили её домой. 

ЭКСПЕРИМЕНТ УЧЁНОГО

– Что привело вас в нефтяники?

– После школы-восьмилетки я с отцом приехал в Ишимбай, где жил мой дядя Дарвиш Шарипов, он трудился бурильщиком. А его соседкой оказалась мастер производственного обучения ГПТУ № 28 Фая Дмитриевна Гарифьянова. Отец разговорился с Фаей Дмитриевной и скоро объявил, что я иду учиться на оператора по добыче нефти и газа.

– Как вас принял Ишимбай?

– На первом курсе я участвовал в городских соревнованиях и стал чемпионом Ишимбая по бегу на 800 метров. Меня сразу зачислили в спортивную команду училища. Но главным было получение знаний. К тому же учили нас хорошо. На практике мы работали на Ишимбайском машиностроительном заводе, Кумертауском нефтегазовом месторождении, ремонтировали подземные скважины. Я был в числе лучших выпускников училища.

– Сразу решили поступать в вуз?

– Сначала приняли оператором по добыче нефти и газа в НГДУ «Ишимбайнефть». У меня всегда была тяга к новизне. Когда был оператором, рядом трудились сотрудники Центра научноисследовательских и производственных работ (ЦНИПР). И я старался вникнуть, узнать, для чего они их проводят. Но многое не понимал и захотел получить высшее образование. Отработав два года, взял отпуск без содержания и поехал в Уфу. Поступил на горнонефтяной факультет нефтяного института (сейчас УГНТУ) на специальность «Механизация и комплексные технологии разработки нефтяных и газовых месторождений».

– Вчерашний работник, вы полностью погрузились в учёбу?

– Ещё бы, к тому же учился я не так, как все студенты. Известный учёный Рудольф Гиндуллович Шагиев несколько лет преподавал в Алжире на французском языке науку добычи нефти. И предложил мне, как человеку с производства, а также вчерашнему школьнику Олегу Ермилову эксперимент. Он заключался в том, что Шагиев убрал из нашей программы те предметы, которые считал ненужными, и ввёл другие дисциплины. Мы самостоятельно их изучали и погружались в свою будущую профессию гораздо глубже, чем наши однокурсники, которые проходили стандартную программу.

– Чем ещё помогло необычное обучение?

– Благодаря ему я поступил в аспирантуру Московского института нефти и газа им. Губкина (МИНГ). Правда, случилось это не сразу после вуза, а спустя несколько лет. Восемь человек претендовали на два места. Причём эти места уже были обещаны «нужным» людям. Экзаменаторы приложили максимум усилий, чтобы я в аспирантуру не прошёл: с 9 утра до 18 часов сдавал экзамен по своей дисциплине. Увы, они не знали об эксперименте Рудольфа Шагиева и нашем углублённом изучении
спецпредметов. Как ни цеплялись экзаменаторы к мелочам и техническим нюансам, провалить экзамен они меня не заставили.

НА ПРОМЫСЛЕ И В ЛАБОРАТОРИИ

– Наукой вы занимались ещё до аспирантуры?

– Конечно. Во время учёбы я начал работать в вузе лаборантом. Окончив институт, устроился в лабораторию физики пласта и интенсификации добычи нефти при НГДУ «Ишимбайнефть». Тогда её заведующим назначили Халяфа Шакировича Сабирова, и освободилось место старшего инженера, которое он занимал ранее. На эту вакантную должность пригласили меня. Мы исследовали нефтеносные пласты, для нас привозили с буровых керны – пробы, образцы горной породы. Определяли их
пористость, проницаемость, карбонатность пород. Результаты данных исследований получал главный геолог НГДУ Рашид Закирович Канюков.

– Долго ли там работали?

– Примерно год. Как-то мне позвонил руководитель НГДУ Шевель Наумович Шимановский и говорит: «Хватит в своей лаборатории штаны протирать. Я назначаю тебя начальником смены РИТС-3, техническим руководителем нефтяного промысла. Куда хочешь: в Аургазинский или в Гафурийский район?» Конечно, я выбрал родной Гафурийский и отправился в Табынск, на Карташевское месторождение. Отработал несколько лет, в среднем добывал и перекачивал в Ишимбай за сутки по 700 тонн нефти.

– В вашей биографии был эпизод, когда вы спасли целый город от недостатка воды. Можно узнать об этом  подробнее?

– В 1989 году я смог пройти конкурс на заведующего лабораторией в Новый Уренгой Ямало-Ненецкого автономного округа. Затем меня перевели главным технологом на другое предприятие. Был главным инженером до начала 2000-х годов. Я придумал технологии ремонта газовых, нефтегазовых, газоконденсатных и водяных скважин. Таким образом, спас Новый Уренгой от дефицита воды. Смотрите, питьевая вода там находилась на глубине 120 метров в так называемых мерзлотных таликах при температуре 0,1 градуса по Цельсию. Внезапно скважины начали одна за другой выходить из строя, напор воды стремительно падал, возник дефицит. Нефтяников заставляли бурить всё новые и новые водяные скважины. А я стал думать: взял чистую воду, добавил в неё специальный реагент, закачал к фильтрам и стал ждать 7-8 часов. В итоге от реагента грязь растворилась, фильтры очистились, и вода начала вновь поступать по трубам.

– С какими ещё задачами приходилось сталкиваться на Севере?

– Решал также проблемы выноса песка на поверхность при добыче газа, проблемы водоизоляции, глушения скважин и другие. Затем я перешёл главным технологом в ООО «Газпром добыча Ямбург», позднее был заместителем управляющего по производству. Занимался научным и технологическим обеспечением, контролем исполнительской дисциплины. В этой работе главным для меня было моральное удовольствие. То, что именно я решил эту проблему, улучшил технологию, придумал рацпредложение. Когда приехал на Север, то увидел, что многие ждут лишь зарплату. Больше им ничего не интересно – ни наука, ни совершенствование технологий. А мне это нравилось. Недаром я стал кандидатом технических наук, старшим научным сотрудником, академиком Международной академии информатизации. У меня сотни рацпредложений, около ста научных работ, больше 10 патентов. Даже есть патент, полученный совместно с бывшим председателем правления РАО «Газпром» Ремом Вяхиревым. Это было в те годы, когда Рем Иванович трудился главным инженером Всесоюзного производственного объединения «Оренбург-Газпром».

РОДНЫЕ И СЛАДКИЕ МЕСТА

– Аскат Миниахметович, вы не скучаете на заслуженном отдыхе?

– А некогда скучать. На пенсию я вышел в 2007 году. Вернулся в родную деревню Кургашлу, построил там новый дом на месте родительского и живу здесь в тёплое время года. Занимаюсь пчеловодством – у меня на пасеке больше 20 ульев, сажаю картофель. Зимую под Уфой, в Булгаково. Пчеловодство – это наше семейное занятие. С маминой стороны пять поколений уже занимаются мёдом. Когда мама выходила замуж, её отец подарил молодой семье 10 ульев. К тому же, выйдя на пенсию, я отучился в аграрном университете и получил диплом пчеловода. Считаю, для любого дела, к которому относишься серьёзно, важен научный подход.

– Ваши дети тоже стали нефтяниками?

– Я женился два раза. В первом браке родился сын Ирек и дочь Зульфия. Когда мы переехали в Оренбург, супруга из Ишимбая Фавзия заболела онкологией, и её не стало. В 35 лет тяжело жить с двумя детьми, и я женился снова. Вновь на ишимбайской девушке, но по имени Фания. Этот брак принёс нам сына Шамиля и дочку Галиму. В итоге Ирек работает мастером по добыче нефти и газа. Шамиль – ведущий инженер автоматизации, добычи, подготовки газа. Галима трудится оператором по добыче нефти и газа. Все трое окончили УГНТУ. И лишь Зульфия – юрист в частной уфимской компании. У меня пятеро внуков и внучек. Недавно родилась самая маленькая – София. Пойдут ли внуки по моим стопам? Кто знает…

Фото Аллы Казаковой и из архива А. М. Шарипова.